К Вешкамбыл привязан душой

Информация о материале

Создано: 10.04.2013, 10:21

Мы обратились к Михаилу Михайловичу Шолохову, младшему сыну писателя, ныне главному консультанту Государственного музея-заповедника М.А. Шолохова с просьбой ответить на несколько вопросов, ответы на которые, несомненно, будут интересны не только любителям литературы.

– Михаил Михайлович! Какое место в жизни М.А. Шолохова занимала семья?

– Ничего сенсационного здесь не скажу. Семья – крепкий оплот и тыл, как у многих людей. Была тогда в этом какая-то норма. Определенная привычная «нормальная» норма.

– Считается, что сам Шолохов не вел дневников, а дети? Или другие родственники? Что из этих записей сохранилось?

– Отец вел дневники до войны, и это дневники были, можно сказать, охотничье-рыболовные. Ну и, наверное, записывал туда еще что-то. Я сам только слышал об этом. Ничего ведь не сохранилось.

– Кого Шолохов хотел видеть своим частым гостем, кому, может быть, сам посылал приглашения?

– Отец был очень гостеприимным человеком. Он был рад любому хорошему гостю. До войны подолгу жил у нас его самый близкий друг В.М. Кудашев, а после, уже в 1960-е годы, часто приглашал супругов Бородавкиных из Финляндии. И уж если кто-то приехал, он «разобьется в доску», чтобы человеку было хорошо. Вспоминаю Петра Кузьмича Лугового или Тихона Андреевича Логачева, которых я знал. Ведь это простые люди были! А позже и у районных руководителей появилось какое-то чинопочитание, приходили что-то попросить, «выбить»… Можно сказать, чисто деловые отношения, а дружеских уже, как с Луговым или Логачевым, не было, не складывались. Может быть, и из-за разницы в возрасте.

– Летом 1967 года в Вешки вместе с молодыми писателями прилетал к Михаилу Александровичу Ю.А. Гагарин. Какое впечатление первый космонавт произвел на вас?

– Какое впечатление Гагарин производил? Да как на всех. Обаятельный парень, боже мой! Общались мы совсем немножко, тут же люди кругом. Мы с женой накануне взяли путевку в Геленджик. Первый раз в жизни собрались ехать отдыхать, так сказать, «как культурные люди». Узнав об этом, Юрий сказал: «Поехали с нами в Крым». Тут же каким-то образом, через Павлова что ли, в два дня поменяли нам путевку, и мы отдыхали с ними в Крыму. Вот там мы больше пообщались. Гагарин был человек, подкупающий буквально в две минуты своим обаянием, своими замечательными человеческими качествами. Пошутить любил. Мы жили на берегу моря, у Медвежьей горы, – тихое, уютное место. Это время вспоминать очень приятно.

– Когда М.А. Шолохов впервые посетил Вешенскую, как он отозвался о ней? «Невеселая, плешивая, без садов станица»? Как отзывался о ней потом?

– Ему не нужно было как-то особо отзываться о ней. Он ее просто любил. Это его малая, милая сердцу родина, где он прожил до конца жизни. Этим все сказано.

– Хотя бы по его высказываниям судя, – ощущал он себя больше казаком или иногородним? И откуда у него такая стойкая любовь к казакам?

– По-моему, он не ощущал себя ни казаком, ни иногородним. В то же время это, конечно, характерная здешних людей черта: казаки – люди, интересные сами по себе. Казаков он любил. Вот вспоминается эпизод: ехали мы куда-то в сторону Дударевки на машине, уехали в степь за Гороховку. Нас полная машина, отец за рулем. И повстречались нам казак с казачкой, старые пожилые люди. Шли с котомками, с костыликами. Остановились, бабка поклонилась нам прямо в пояс, дед тоже поклонился. В то время ведь на машинах только «высокое» начальство ездило. Они, конечно, не знали, что Шолохов едет или кто другой. Я посмотрел на отца и увидел, как он рукой слезы вытирает. Он сказал: «Чертов народ, эти казаки! Сколько в них гордости напихано и прочего всего, и тут же – чинопочитание».

– Друзья писателя – они преимущественно из писательской среды? Кому он отдавал предпочтение в общении, будучи в Вешенской, в Москве, в Ростове?

– Я помню отца больше в деловых отношениях. Или в общении по вопросам издания, редактирования. Тут, в Вешенской, много знакомых было простых: или мастеровые, которые могли что-то сделать по его просьбе, или, чаще всего, рыбаки и охотники – Спиридон Никифорович Выпряжкин, Александр Матвеевич Бондаренко… Они могли прийти просто так. Или ездили с ним, он приглашал их с собой на рыбалку. Беседы у костра...

Бондаренко и особенно Выпряжкин рассказчики были замечательные, веселые. С такими людьми всегда было интересно, хорошо. Свои истории они брали из жизни, и такие случаи приведут из своей жизни или из жизни станичников – заслушаешься!

– Почему вы, Михаил Михайлович, уйдя в отставку, решили вернуться в Вешенскую? Трудно ли далось вам это решение?

– Боже упаси, какой там трудно! Сколько учился, сколько работал в Москве, в Ростове, только одна мечта была – скорее домой, в Вешки. И решение это давным-давно было принято: как на пен-сию – так сразу сюда. Почему? Кто его знает. Родина… Наверное, прикипел.

И сейчас, смотрю по телевизору, вижу город: не дай Бог, сейчас там жить пришлось бы! Так что рад был страшно, что мечта моя сбылась, в том числе и благодаря отцу.
Очень доволен я этим решением, хотя, конечно, порой грусть-тоска одолевает: и Дон не тот, и степь испортилась, и леса наши… Жалко на них глядеть, в страшном состоянии, озера зарастают, мелеют, рыбы не стало. И сейчас еще с удовольствием езжу на рыбалку, но чаще всего – безрезультатно.

Тем не менее, безусловно, Вешки я бы не променял ни на что.

Вопросы задавал А. КОЧЕТОВ,

инф. отд. музея-заповедника М. А. Шолохова.

"Усть-Медведицкая газета"