Чернобыль: в круге первом
- Информация о материале
- Создано: 24.04.2015, 12:39
29 лет назад в ночь на 26 апреля на Чернобыльской атомной электростанции произошла ужасная авария. Весь мир узнал об этой трагедии, беда коснулась тысяч людей. Мирный атом, выйдя из-под контроля, стал опасным, вызвав экологическую катастрофу, которая оставила глубокий след в жизни всей планеты. И в те тяжелые дни появились люди, которые с первых минут встали на пути распространения аварии. Рискуя здоровьем, а зачастую и ценой собственной жизни, они делали все от них зависящее, чтобы минимизировать последствия катастрофы, снизить распространение радиации. С тех пор 26 апреля считается «черной» датой в истории нашей страны.
В ликвидации последствий чернобыльской катастрофы принимали участие и наши земляки. Многие одними из первых приняли на себя первую волну ядерной аварии. В их числе был и Сергей Валентинович Бритиков.
— Сергей Валентинович, как вы попали в Чернобыль?
— Как и большинство, сам того не зная. Проходил срочную службу в Киеве с 1984 по 1986 год. Мне и служить-то оставалось всего месяц. И вот наш полк собрали и повезли. Мы и не догадывались, куда едем, все держалось в тайне. 2 мая я прибыл в Чернобыль.
— Где вас разместили?
— Когда мы приехали на место, первое, что увидели — это рыжий лес. Мы еще удивились тогда: как это так? Весна, вокруг все зеленым и цветущим должно быть, а тут — рыжий лес, словно осенью.
Разместили нас в лесу, где солдаты, бывшие там до нас, разбили палаточный лагерь. Спали на ветках, так как никаких кроватей не было. Из палаток нас выпускали только по нужде.
Мы совсем немного поспали и нас подняли по тревоге, погрузили в машину и повезли. Но недалеко — видно, дальше совсем сильное излучение было. В итоге прибыли в какое-то поселение, разместились на футбольной площадке, поставили там палатки. И уже оттуда отправили на 13-й пост. Эти посты были на расстоянии километра друг от друга по всему периметру. На посту нас было трое.
— А как вы узнали, куда попали?
— У солдат, которые были со мной на посту, кончились запасы курева. Они стали проситься в поселок за сигаретами – я был командиром. И хотя нам пост покидать было запрещено, я все же отпустил их на свой страх и риск. Возвращаются ребята и говорят, что в поселке-то и нет никого. Окна и двери всех домов и магазинов заколочены.
Мне и самому интересно стало. Взял фляги под воду с собой на случай, если вдруг поймают — сказал бы, что с поста ушел по уважительной причине. Пришел в поселок — и правда никого. Думал, может, где война началась, вот и нет людей. Не зря же солдат привезли сюда. Побродил я и наткнулся в центре поселка на двух бабушек, сидящих на лавочке. (Не все люди, как известно, захотели покинуть свои дома). Подошел я к ним узнать, где воды набрать можно. Они рассказали, что есть в поселке два колодца. В одном вода зараженная, а другой клеенкой застелен и воду из него набрать можно. Больше ничего не рассказали. Не придал я тогда значения этому. Набрал воды, накрыл клеенкой колодец и пошел восвояси.
По дороге встретил мужичка, который пригласил меня в дом. Я сначала отпирался, ведь заметит начальство, что нет меня на посту — все, трибунал. Но мужичок уговорил. Поставил передо мной бутылку самогонки и говорит: тебе теперь надо пить водку, мол, от радиации помогает. Я и спросил, какой такой радиации? Он и рассказал о взрыве на атомной электростанции.
Мужичок дал мне еды с собой и бутылку самогонки. Я вернулся на пост и рассказал солдатам, где мы оказались и зачем. Конечно, тогда мы и представить не могли, какими последствиями чревато наше нахождение в районе аварии.
— В чем состояла ваша служба в те дни?
— Сначала мы зону огораживали: столбы ставили, колючей проволокой обматывали. Следили за тем, чтобы мародеры не прошли. Приходилось даже по поселкам домашних животных отстреливать. Их забрать с собой при эвакуации не разрешили, а они, бедные, без еды и воды беситься начали. Вот и отдали приказ убрать их. Жалко, а деваться некуда.
Столбы мы разгружали и таскали вручную. Очень тяжело было. Когда домой вернулся, такая нагрузка в первую очередь дала о себе знать — ноги отказали. Со временем вылечил.
— Как отразилось нахождение в зоне в целом на здоровье?
— Когда мы вернулись в Киев, нас закрыли на десятидневный карантин. Тщательно обследовали, очень хорошо кормили, в том числе свежими фруктами, овощами, колбасой. Облучение получил 28,5 рентгена, хотя нормой считается 25 рентген. На фоне этого у меня по списку 14 болезней. То есть, бесследно это пройти не могло. Облучение плохо отразилось и на моем первом сыне. Да и никому эта авария здоровья не прибавила.
С. РЯБОВА, "Усть-Медведицкая газета".
Фото Н. ТРИФОНОВА.