Информация о материале

Создано: 13.06.2011, 22:01

«ХРАБРЫЙ ВОИН И УСЕРДНЫЙ СЫН ЦЕРКВИ…»

Именно так называет донского полковника Емельяна Никитича Астахова его старинный биограф священник  Илья Попов. Подчеркивая, что сведения о таковых «полезных деятелях послужили бы и к их прославлению и назидательным уроком для потомства»…

…Родительский дом, под шумящими тополями, в станице Усть-Хоперской, полковник в отставке Емельян Астахов особенно любил. Зимними вечерами он сидел все у того же камина, читал или вспоминал пережитое. И в дымке коптящего камина виделись ему военные походы в Турцию, Польшу, Персию, Швейцарию… И так быстро улетевшая быстрокрылая юность. А то и жизнь!

А начиналось все так. В небольшой гостиной донского полковника Никиты Леонтьевича Астахова, его отца, в тот промозглый осенний вечер было многолюдно. Собрались у камина все домочадцы. Среди них четверо сыновей хозяина да один   приемный: мальчик-турчонок, привезенный с войны, названный в православии Андреем.

Полковник Никита Астахов поутру отправлялся на поля сражений.

Шел 1787 год — начало второй турецкой войны.

Шестнадцатилетний сын Емельян не сводил с отца умоляющих глаз. А тот все отворачивался, ласково разговаривая с домочадцами и успокаивая их курьезными боевыми «байками». Чего стоили только картинки о службе его в Царицыне, при нападении войск злодея Пугачёва.

Горящие глаза сына провожали отца до дверей, когда все стали расходиться по своим спальням. Молча смотрел сын, молчал и отец, хотя каждый понимал друг друга. А рано утром первый снег топтали у крыльца взнузданные кони с походными вьюками. Рядом стоял Емельян, одетый по - дорожному.

Отец дал ему время подумать до утра… Вот это утро наступило. И его решение: идти с отцом воевать - непреклонно!

Кони с места взяли в опор и понеслись казаки посвистом по пушистому снегу. Рядом с отцом скакал счастливый Емельян!

Желание его служить в полку отца многие современные молодые люди расценили бы, наверное, как поблажку. Но это совсем не так! Раскрыть перипетии военной жизни Емельяна Астахова помогли мне фолианты прошлых столетий, которые удалось разыскать в различных архивах страны.

Сколько волнений, сколько восторгов пережил я, узнавая о нем!

То было другое - боевое время. И служить рядом с полковником Никитой Леонтьевичем Астаховым  означало - стараться быть первым в атаке и разведке, отменно владеть оружием, пикой и шашкой. Бесстрашие, дисциплина, военное чутье - все это отличало молодого Астахова от других молодых донцов. Обратимся к документам, бережно хранимых  в архивах о  казачьем роде Астаховых.

Все годы прошли у Емельяна не в канцелярских  штабах, а двенадцать лет в непрерывной полевой службе. В дальних походах с казачьими полками, схватками, бомбардировками и яростными штурмами крепостей. Он заслужил за эти годы все чины до полковника включительно, а последний в 28 лет от роду! И восемь чинов его были получены не по протекции отца, а по личным заслугам.

Он участвовал в изматывающих, свирепых турецкой и персидской войнах. Два раза был в Польше во времена кровавых восстаний шляхты, побывал в боях на Рейне в корпусах Римского – Корсакова. И везде отличался отчаянной отвагой в действиях против неприятеля, и в тоже время,  хладнокровием и отменным благоразумием.

Родные с гордостью перечисляли сражения и многочисленные награды, полученные Емельяном. Примечательно, что при поощрении его деньгами, он половину суммы отсылал матери, остальные тратил на своих подчиненных и малоимущих друзей.

Особенно хочу отметить награждение его лично Суворовым! Так, « За отличную храбрость, проявленную 11 декабря 1790 г. при штурме и взятии г. Измаила, самим Суворовым награжден чином капитана и знаком отличия, установленном за взятие этой крепости».

Отец Емельяна, Никита Астахов, сражаясь вместе с сыном под стенами Измаила, за проявленную храбрость при взятии сей неприступной крепости, получил орден св. Георгия. Но при завладении бешеным янычарским бастионом был контужен ядром. В других баталиях получил сильную контузию в ногу,  ранение пулей навылет в глаз,  которого впоследствии лишился,  и был уволен для излечения на Дон. Командовать полком без колебаний поручили сыну - Емельяну Астахову. Конечно, это была большая честь и огромная ответственность!

«Посмотрим же, каков сын против батьки?!» - усмехались бывалые казаки.

А сын не уступал отцу в воинской науке и продолжал громить неприятеля! Высокий и крепкий, с горящим взором, волосами, развевающимися на ветру, с саблей в одной и пистолетом в другой руке - как отважен был этот казак! Он улыбался, когда смерть витала вокруг, когда картечь свистела в ушах, и бомбы падали в трех шагах. Даже враги, видя его на острие атаки, испытывали невольный трепет и восхищение. А он взмахом шашки срывал  в атаку сумасшедшую – таки, несминаемую казачью лаву, дерзко брал в плен целые пушечные батареи.

В газете «Донские ведомости» от 3 марта 1869 года мы найдем описание многих подвигов «неустрашимого донского полковника». Мы видим его в баталиях Польской компании, при разгроме конницы у Брест-Литовска и в боях за Варшаву. В газете приводится яркий рапорт генерал - поручика и кавалера графа Зубова к фельдмаршалу Задунайскому с прошением о награждении за отменное усердие и храбрость Астахова.

Весной 1795 года, под курлыканье журавлей, замызганный курьер доставил по непролазной грязи в лагерь Астахова пакет с указом Государственной военной коллеги -  о производстве его в подполковники! После окончания компании офицер со своим полком возвращается на желанный Дон.

А когда мусульманская Персия, потрясая знаменем пророка, ринулась к южным границам российским, то Астахов отправляется туда добровольцем, «из усердия и любви к службе». Принимает начальство над Гребенским казачьим полком и, будучи в передовых отрядах, в сражениях успешно командует им.

Награжденный за подвиги солидным чином полковника, он с односумами возвращается на гарцующих персидских скакунах в родимую станицу. А на гривы коней и плечи казаков падал, и кружился, как в безоблачном детстве, тополиный пух.  
Слава о командире Астахове, человеке испытанной храбрости, доброй волной обошла казачьи войска, гордились им и донцы, и все россияне. Вот выдержка из седых источников.

«Во все продолжение войн турецкой и польской Емельян Никитич пользовался уважением своих начальников и самого бессмертного Суворова, который не раз,  при особо знаменательных для Астахова днях, посещал его квартиру и в Турции и в Польше».

Это ли не признание особой воинской доблести нашего земляка!

Не успел он как следует осмотреться дома, как вновь расстается с отчим краем -  направляется в кордонную стражу в Подолию, по речке Бугу.

А затем его ждёт суровый швейцарский поход, супротив завоевателей-французов. Со своим полком  участвует в генеральной баталии при Цюрихе, при жуткой переправе через Рейн. Во многих схватках и ночных набегах его казачьи полки отличались завидной смелостью и маневренностью! О замечательной храбрости командира Астахова много  упоминает в мемуарах известный донской военноначальник Андриан Денисов (из станицы Пятиизбянской), любимец Суворова по Итальянской компании. По окончании этого похода Емельян Астахов, пропахший порохом и овеваемый славой, прибывает с полком на Тихий Дон.

Отсюда он безвестным парнишкой по снежной пороше ускакал воевать. А воротился вьюжным декабрем 1800 года закаленным полковником. Ему удалось в ожесточенных баталиях сохранить голову, и приобрел он шрамы от ударов сабель и пулевых ранений. Не беда! Ему  только 30 лет от роду, теперь он выходит в отставку. Вся жизнь у него впереди! Но завистники уже ехидничали, а сможет ли сей вояка-рубака проявить себя на службе заковыристой, гражданской-то?

Время возвращения Астахова домой, в станицу Усть-Хоперскую, было омрачено печальным событием: умер отец, его боевой соратник и друг. До последнего дня он воевал неотступно на Донщине с преступным миром, возглавлял Верхне-Хоперское сыскное начальство. Казак станицы Усть- Хоперской, он и принял вечный покой здесь, будучи известным полковником.

Уже не так многолюдно и шумно в родовом гнезде, в гостеприимной гостиной. Казалось, что и огонь в камине потускнел, и в доме стало как-то неуютно. Сиротливо смотрелись на стенах запыленные картины на батальные сцены. Только висевшее   именное оружие, золотая сабля  отца напоминали о его победах и …бренности жизни.  А в резной потемневшей шкатулке остались на память письма бати, к ним, еще малым шаловливым детям,  теплые письма, которые посылал он из задымленных полей сражений. Удивительно, они сохранились в архивах до наших дней!

Тут начался дележ имения среди наследников, что сильно удручало Емельяна. Он старался в этом не участвовать, сразу же окунулся в общественные дела и заботы по поручению донских властей.

Теперь Астахова видят в станицах Усть-Бузулуцкой, Акишевской, где он разрешает спорные юртовые, земельные тяжбы, в Михайловской - производит следствие о беспорядках, с сыскным начальством обревизовывает арестантские дела, разбирается по злоупотреблениям в Усть-Медведицком женском монастыре, состоит начальником карантинной заставы на границе земли Войска Донского по пресечению из астраханской и саратовской губерний  эпидемии холеры… Одним словом, продолжает достойно дело отца.

Донское  дворянство, имея к нему уважение немалое, выбирает  его  асессором  войска Донского. Должность очень важная, прежде всего для большинства простых казаков. Он был  ответственным служащим по особым, важным поручениям. Чтобы лучше понять это, обращусь к редкому документу, письму графа, атамана Матвея Платова к Астахову на Дон.

«Милостивый государь мой, Емельян Никитич! Для меня приятно избрание Вас в настоящую должность. Бывь уверен, что Вы доверие благородного общества известным мне усердием и отличными способностями оправдаете в полной мере. Пребываю к Вам с истинным почтением, милостивый государь мой. Ваш покорный слуга Матвей Платов. Мая 30 -ого 1811 года. Санкт - Петербург».

И Емельяну Никитичу пришлось с головой окунуться в непривычную для себя работу.

В  лесах и на проселках широкого Усть - Медведицкого округа начались повальные грабежи и разбои, и заголосили, ужасались от них  жители. Наказной атаман Войска Донского Иловайский, обратился к бывалому Астахову с просьбой пресечь эту  нечисть:

« Полагаясь на опытность Вашу и усердие к службе, я ожидаю, что Ваше Высокоблагородие, прервете приличными мерами зло сие… и меня уведомите о всем подробно. В помощь же себе по сему поручению  употребите отставных чиновников и урядников по собственному усмотрению Вашему. Генерал- лейтенант Иловайский 1-й».

Да, на войне перед полковником Емельяном Астаховым стоял зримый неприятель, которого надо было уничтожать. А на гражданке вражина имел тысячи обличий: затаившиеся алчные чиновники, махровые казнокрады и  лиходеи, да ватаги грабителей под видом обычных, с виду приличных, людей.

Справился Астахов с полученным спецзаданием блестяще. Организовал цепь пикетов и засад. Бандюги, несмотря на отчаянное сопротивление, частью были  перебиты, частью разбежались, и зверские убийства и кошмарные насилия пошли на убыль. Жители крестились, вспоминая добрым словом Емельяна Астахова.

Хотя коварная болезнь порою и выбивала Емельяна Никитича из жесткого седла асессора, но трижды выбирали дворяне его  на исполнение этой должности в течение девяти лет.

А в 1833 году ему пришлось решать тяжелейший продовольственный вопрос. Тогда на Дону разразился жестокий неурожай, в опустевших и скудных полях полегли даже суслики-грызуны. Все жители и войска нуждались в большом количестве хлеба, продуктах питания. День и ночь Астахов то в пролетке, то на коне, мчится из конца в конец края, то в соседние волости.

Ведь голод на пороге, ему нельзя дать войти в дом! Выкосит он казаков!

Решение этой проблемы Астахов считал самой важной. И он сумел многое сделать, дабы отвратить беду и повальные болезни среди населения.

Ему, от природы толковому, часто поручали дела, я бы сказал, далеко не военные.

Донской атаман Иловайский 30 апреля 1824 года вновь обращается к Емельяну Астахову с необычной просьбой;

« Как мне лично известна ваша преданность к своей родине и любовь ко всему отечественному, то обращаюсь к Вашему Высокоблагородию с моей покорнейшей просьбою принять на себя труд… описание о старинных увеселениях (обрядах и традициях) на  Дону. Покорный слуга Алексей Иловайский. Новочеркасск».

Емельян Никитич с увлечением выполняет эту хлопотную работу, много ездит и записывает, встречается с боевыми атаманами, дебелыми  дедами-вояками, сочиняя подлинную повесть воинской доблести донского казачества. До боли знакомой ему по баталиям и походам.

Сыновья покойного Никиты Астахова получили после смерти  родителя наследство. Получил состояние и сам Емельян Никитич. А женился он на дочери священника станицы Усть – Хоперской Софье Гавриловой, проживал с ней в хуторе своем на речке Кривой, или в названной станице. Супружеская чета сия была глубоко религиозной и  домовитой.

Сначала хозяйствовать у Емельяна Никитича как-то не заладилось, слишком много времени отнимала беспокойная служба. А затем дела пошли на лад. В имении обильно заколосились хлеба, тучнели стада скота, гуляли табуны лошадей, за плетнями  распускались сады, гудели золотистые пчелы - и пошли неплохие прибыли. Астахов не считал зазорным поучиться у добротных казачьих семей.

Да, годы бежали, прибавляли морщин, а проблем-то в крае не убавлялось…

Астахов, не имея детей своих, (посему взяли в дом племянницу жены, приемную дочь Верочку Попову, вырастили и выдали замуж), искренне заботился о детях ближних и бедных вообще.

Малоимущие казаки, уходя на службу, получали от него полную амуницию, вооружение и  справного строевого коня. Вдовам - матерям выделялось от него пособие, чтобы прилично выдать замуж красавиц-дочерей, согласно казачьему обычаю.

Да всего и не перечислишь! И ещё.

«Как заслуженный гражданин станицы, обладавший большим гражданским опытом, выдающимся умом и правдивостью, он постоянно являлся и мудрым советником в делах общественных, и защитником обиженной невинности. Авторитетное слово его всегда принималось с уважением и служило решением в частных спорах между гражданами, обращавшимися к нему за советом».

Знаменательно, сколько молодых лет провел  он в походах и на поле брани, прошел по  чужедальним странам,  насмотрелся на другую, пышную культуру и религию, но остался трогательно предан своей вере. Православной. Христианской. «Строго религиозным» называется он в старинных  жизнеописаниях. Наряду с газетами, читал неизменно духовные книги. Вот как повествуют  источники: «При наступлении дня, умывшись и помолившись Богу пред Св. Иконами, он садился в кресло и прочитывал житиё святага дневнага. Кроме сего имел обыкновение прочитывать дневные апостол и Евангелие».

По воскресным и праздничным дням, а то и в будни посещал седовласый полковник храм божий. И что особенно редко среди светских лиц, он знал наизусть весь круг церковного богослужения. К тому же истово заботился о благолепии храмов. Безо всяких на то прошений  и  ходатайств. Емельян Никитич немало состояния своего употреблял на строительство и украшение церквей в разных местах края. В Усть-Хоперской станице при приходской Николаевской церкви устроил добротный придел, употребив на созидание его и покупку богослужебной утвари свыше 20 тысяч рублей. Деньги по тем временам весьма большие!

Донские старинные храмы, монастыри, часовни - всем бескорыстно помогали супруги  Астаховы. И, конечно же, ближним монастырям: Усть-Медведицкому женскому да Кременскому мужскому.

Читаем документ старины, в его самобытном изложении.

«Что бы приобрести благодать и милость  от Бога и удостоиться быть хотя одним из меньших в блаженной вечности, он (Емельян Астахов) возымел желание вместе со своею супругою построить храм на приходском кладбище Усть –Хоперской станицы во имя Воскресения Христова и употребил на построение и украшение оного живописью 15000 руб. сер., да на утварь церковную, на ризницу и на книги 5325 руб. сер. Храм сей освящен в 1850 году. Но супруга строителя, которая также   принимала живейшее участие в сем богоугодном деле, не дождавшись окончания постройки, скончалась в 1848 году от холеры. Самого же храмоздателя Бог продлил жизни окончить постройку и присутствовать при освящении самого храма».

Замечу, что у  этого известного  донца было одно хорошее правило. Он никогда не шаркал на дворцовых паркетах в Новочеркасске, столице донской, не лез там к атаманскому сытному столу и двору. Сами Астаховы   жили весьма скромно, и люди удивлялись тому истинному христианскому благочестию. А родных и знакомых принимали супруги весьма радушно, особенно в дни своего ангела.

За большие дела на гражданской службе, а на этом поприще Емельян Никитич прослужил 35 лет(!), он получил немало наград, в том числе высокие ордена св. Владимира и св. Анны.

… В отчем доме с ним, в летах, всегда был кто-нибудь рядом. «Не дай, Бог, что случится, ведь ему уже 87 годков! И духовное завещание на наследство он уже составил».

Но у каждой жизни есть свой предел…

В один из тихих, закатных вечеров этот добрый и много потрудившийся человек заснул вечным сном в своем кресле, и даже книга не выпала из крепких рук Емельяна Никитича...

За окном как будто бы зарыдал ветер, да ветка часто, часто застучала в окно...

И лишь сияли в  пламени камина ордена да медали его, напоминая о походах славных, огневых и дальних!

Николай Бичехвост